Дама с простудой в сердце - Страница 73

К оглавлению

Машина Трапезникова ждала их в лесу у опушки. Начинало светать. Они уезжали довольными, с хорошим уловом.

— Завтра на встречу придете с фотографиями и своей гражданской женой. У меня для нее тоже есть работа.

— Не жена она мне. Были бы у меня деньги, давно бы послал ее ко всем чертям.

— Будут у вас деньги. И у нее будут, чтобы уехать ко всем чертям. Пора подобраться вплотную к главному объекту.

— К адвокату?

— Он меня не волнует. Давид Илларионович в одиночку роет себе могилу, аж вспотел бедняга. Зачем же ему мешать.

2 октября 1998 года

Артем положил цветы на могилу Юли, несколько минут постоял и повернулся, чтобы уйти. Метрах в трех от него на аллее стояла женщина, которую раньше он никогда не видел. Худая, плоская, с выпученными карими газами, лет тридцати пяти от роду. Одета бедно и безвкусно.

— Что же ты стоишь как столб или не рад нашей встрече? А я уже соскучилась.

— О себе я этого сказать не могу. Кто вы?

— Вот на этом глупом вопросе ты засыплешься в первую очередь. Ты похож на актера, взявшегося за роль, не читая пьесы, и без репетиций вышел на сцену, когда зал полон зрителей.

— Что вам нужно?

— Тебя. И это так естественно, ведь ты мой муж.

Она видела, как парень растерялся. Значит, выученный ею текст подействовал. Кира и впрямь была отличным психологом. Хороший написала сценарий.

— Вы уверены, что я женат?

— Конечно. У меня есть паспорт, где стоит штамп ЗАГСа, и брачное свидетельство есть. Меня зовут Оксана Борисовна Бородина, я приехала за тобой из Харькова. Могу добавить для справки, что мы женаты восемь лет и у нас имеется шестилетняя дочурка, которой скоро идти в школу. Приехала, чтобы уберечь тебя от многоженства и вернуть в семью. Кто же будет кормить и воспитывать нашу девочку? Или мне посоветоваться на сей счет с Анной Дмитриевной? Или с Вероникой.

— Боюсь, что здесь какая-то ошибка.

Женщина достала из кармана плаща паспорт, раскрыла его и повернула открытой страницей к Артему.

— Тут ясно написано: Вячеслав Андреевич Бородин, — она перевернула листок. — Вот и фотография. Разве ты не узнаешь себя?

Артем ощупал карманы пиджака. Они были пусты. За собственные глупости всегда приходится платить. Он слишком расслабился и возомнил себя Богом. Рановато!

— Ловко, ничего не скажешь. А теперь верните мне все, что вы взяли. — Артем протянул руку.

— Какая наивность!

Голос раздался за спиной. Он обернулся. Облокотясь на мраморный крест могилы князя Оболенского, стоял крепкий мужик лет сорока, смуглый, с черными глазками-буравчиками и пистолетом в руке. Ствол смотрел в грудь Артема. Вряд ли этот тип промахнется, если нажмет на спусковой крючок.

— Основательно подготовились. Так что же вам угодно, господа?

— Стрельнуть как плюнуть. Всегда успеется. Попробуем договориться.

— Не возражаю.

Мужчина указал стволом на аллею.

— Тебе ведь не нужно, чтобы нас видели вместе. Пройдем вглубь.

Артем не возражал. Женщина пошла рядом, мужчина с пистолетом за ними на почтительном расстоянии.

— В плохую историю вы вляпались, молодой человек. Любое из трех имен не принесет вам счастья, — сказал мужчина.

Артем понял, что в их руках не один паспорт, но тем не менее спокойно заметил:

— Рано запугиваете.

Они добрались до фонтана. Здесь Артем еще ни разу не был. Заросшая сорняком поляна, огромный круглый бассейн из поросшего мхом камня, статуя Венеры в центре. У ее ног по кругу сидели химеры с открытыми пастями, из которых когда-то били струи фонтана. Сейчас вся эта красота превратилась в развалины. Каменные скамейки осыпались. Чудный оазис. «Вот бы его восстановить», — подумал Артем.

Его быстро вернули на землю.

— Присаживайтесь, господин «икс». Артем сел рядом с женщиной на лавочку, а

стрелок, не выпуская оружия из рук, устроился на бордюре фонтана. Вынув из кармана еще два паспорта, он положил их рядом с собой.

— Итак, господа присяжные, лед тронулся, как любил говаривать незабвенный Ося Бендер. Перед нами страшный преступник. Вор, убийца, аферист и изготовитель поддельных документов. Начнем с его первого лица, когда он представлялся жителям великого града Петра под именем Вячеслава Андреевича Бородина. У нас на руках паспорт этого человека и портмоне с его документами. Среди свидетелей присутствует его жена. Извините за оговорку. Не жена, а вдова. Что может сказать нам свидетельница?

Оксана достала две фотографии и дала их «обвиняемому». На одном снимке красовалась счастливая семья: муж, жена и маленькая девочка лет пяти. Они улыбались, счастливые и довольные. Женщину он узнал. Сейчас она сидела рядом с ним.

— Перед вами, господа судьи, чета Бородиных. Тех самых, которые мечтали прожить долгую счастливую жизнь.

На другой фотографии была запечатлена могила с надгробным камнем. Надпись мраморе гласила: «Бородин Вячеслав Андреевич 1966 год — 1998 год. Погиб от рук бандитов. Вечная ему память».

Женщина подала свидетельство о смерти. Диагноз: «Проникающее ножевое ранение в область сердца».

— Итак, господа судьи, — продолжал кривляться самодовольный тип, — мною, детективом, нанятым Анной Лапицкой для выяснения личности жениха ее старшей дочери и откомандированным с этой целью в город Харьков, Трапезниковым Алексеем Георгиевичем, было установлено следующее. Для справки. Я — бывший подполковник милиции, начальник уголовного розыска районного отделения, а ныне находящийся в запасе и зарегистрировавший свое частное сыскное бюро, имею право на проведение следственных мероприятий по заказу клиентов. Вот мое удостоверение и документы на право ношения и хранения боевого оружия. — Бумаги были предъявлены. — А теперь продолжаем. В ходе моего расследования в городе Харькове было установлено, что к убийству Бородина причастен некий подданный Королевства Бельгии господин Этьен Сандани, юридический советник фирмы «Капуссен». По национальности русский, сын эмигрантов первой волны. Вот его паспорт. Но что мы видим? Фотографию обвиняемого. Значит, он не Бородин, а Сандани. Убийца, воспользовавшийся паспортом жертвы. В зале суда оцепенение. Кто-то выкрикнул: «К стенке гада!», «Смерть!» Перед судьями сидит заплаканная вдова, прижимающая напуганного ребенка к груди. Обвиняемый вскакивает с места и кричит в зал: «Постойте, я не Сандани! Я лжеДмитрий второй! То есть я хотел сказать, что меня зовут Артем Алексеевич Зерцалов. — Трапезников открыл следующий паспорт и с презрением глянул на «обвиняемого». — С вашей-то профессией, господин Зерцалов, непростительно оставлять документы и улики в багажнике чужой машины. Впрочем, как и держать поддельные документы в пиджаке или в шкафу дома, который даже на ночь не запирается. Зажрались, господин Зерцалов, слишком легко жить привыкли. Но и на старуху бывает проруха. А зря. Надеюсь, господа судьи, вы проявите к великому комбинатору снисхождение. Артем Зерцалов всегда был примерным мальчиком. Кончил школу с золотой медалью, с отличием закончил театральный вуз, работал в академическом столичном театре и произносил самый знаменитый монолог: «Кушать подано». И это с его-то талантами. Театр он бросил и с тех пор нигде не числился. Однако имеет трехкомнатную квартиру в Черемушках на одного и разъезжает на спортивном «Порше» стоимостью свыше ста тысяч долларов. В его гараже к тому же скучает белый «Мерседес» с откидным верхом. Но это мелочи. Сейчас-то он находится не в Москве, а в Санкт-Петербурге, и по странному совпадению все газеты пишут о взломанных сейфах особой сложности. Такие под силу только известному мифотворцу Козьей Ножке. Так думает следователь, исходя из найденных отмычек, которые взломщик оставляет везде, как своеобразную визитную карточку.